А это «полегче» сейчас с нами в одной комнате?

А вам тоже в первый год после рождения ребёнка повторяли эту фразу: «Вот вырастет – станет полегче»? А ещё, помните, говорили: «Вот начнет ползать/ходить/говорить – ну тогда уж точно станет легче!».

Моему старшему сыну двенадцать с половиной, он уже давно ходит и говорит, и я иногда скучаю по временам, когда он просто лежал в кроватке и улыбался мне оттуда своим трогательно беззубым ртом. Потому что сейчас улыбка на его лице – всё равно что питерское солнце: бывает нечасто, а когда всё же случается – светит не на тебя. Ну хорошо, если ты до этого дал ему денег или купил новый скин в игре, тебя тоже могут удостоить невыразительной скобочкой из губ и даже иногда – обнимашками. Но в остальное время я работаю человеком, который за всё отвечает, всё контролирует и всегда во всем виноват. 

Я раньше думала, что буду прикольным взрослым – понимающим, мудрым, не похожим на этих вот скучных и занудных людей, у которых на ужин гречка с котлетами. Я планировала быть веселой и классной мамой, дурачиться со своими детьми, иногда покупать им вредную еду и изредка разрешать прогуливать школу. В реальности я уставшая женщина с ноутбуком, которая всё время повторяет одно и то же: ложись спать, вставай, чисти зубы, делай уроки, завяжи шнурки, поставь ботинки на место. Я человек, который всё время что-то не разрешает. Я мама, которую на городском празднике, смущаясь, просят посидеть в сторонке с другими мамами, потому что «ну я уже взрослый, с тобой как-то неудобно». И даже тот факт, что я весьма уместно могу использовать слова «кринж» и «делулу» не добаляют мне дополнительных очков в этом невидимом родительском рейтинге.

Не знаю, как вы, а я пребываю в растерянности. Мне тридцать шесть, я чувствую себя очень молодой, веселой и лёгкой, мы всё ещё можем смеяться с подружками над всякой ерундой до утра, я пользуюсь прикольными стикерами в телеграме, люблю сериалы и чипсы. Но для своих детей я всё равно – предок. Динозавр. Человек из прошлого века. И когда мне кажется, что я очень смешно шучу, используя слова «флексить» и «минус вайб», мой сын почему-то говорит мне: «Мам, не надо, мне тебя жалко». 

Заметка на полях: я поняла, что возраст выдают не морщины и не первые седые волосы – о том, сколько тебе лет, говорят твои устаревшие обновления. Ну, например, эмодзи в конце предложения (меня спасает то, что я везде ставлю клоунов и черепа, не особо понимая, что они означают); или – слово «кринж», которое на самом деле уже не в моде. Ментально я всё ещё кручу спиннер, а у детей уже тапалка выходит из моды. Что? Да! (нет, так тоже уже не говорят).

Успевать за трендами становится всё сложнее. Да и надо ли оно мне? Будет ли меньше любить меня мой подросток, если я не пойму мем про балерину капучино? Думаю, что нет. Но вспоминаю, как сама закатывала глаза, когда бабушка говорила «тенниска» вместо футболки, а мама называла толстовки, худи и свитшоты одним старомодным словом «кофта». Получается, быть родителем – это по определению «быть вне моды», просто потому что ты банально за ней не успеваешь?

Дети растут – и уровень сложности как будто бы растёт вместе с ними. Теперь выбирать приходится не между брокколи и кабачком, прогулочной коляской и люлькой – на карте куда более серьёзные вещи. Как говорить с подростком о первой любви? А что если эта любовь приносит ему сильные душевные страдания? Знает ли он уже что-то про секс? Надо ли мне первой завести этот разговор, или подождать, пока сам придёт с вопросами? Что делать, если он не хочет учиться? Как поддержать, когда он поссорился с другом? Почему в комнате такой беспорядок? Когда же наконец станет полегче?

Я воспитываю сыновей одна, и в поддержке черпаю очень много силы и уверенности в себе. Мне очень хочется, чтобы мы здесь друг для друга могли стать такой поддержкой. Потому что быть родителем подростка – это задача со звёздочкой. Бесконечная игра в настолку без правил. Неосторожный шаг в сторону – и тебя унёс птеродактиль. 

А ещё я думаю про быстротечность времени. Жизнь матери – короткий отрезок от «синдрома сгоревшего тоста» (это когда отдаёшь всем всё самое лучшее, забывая о себе) – к «синдрому пустого гнезда». И это всё? Помнится, я так мечтала, чтобы дети стали более самостоятельными и перестали звать меня по каждому поводу – и вот я уже не нужна им, чтобы завязывать шнурки, они сами моются, варят себе макароны, выбирают себе одежду. Обо мне, правда, всё ещё вспоминают, когда нужны одинаковые носки, чистые трусы и белые футболки (срочно, завтра к восьми утра, разумеется). И эту зону ответственности я планирую сохранять за собой как можно дольше, потому что это – то самое небольшое пространство, в котором я всё ещё чувствую себя нужной.