От джазовых туров по Сибири до захвата самолёта: семейная история, которая потрясла СССР

Вспоминаем подробности самого кровавого теракта в истории Советского Союза

38 лет назад прославленная многодетная семья захватила пассажирский самолёт, чтобы сбежать из страны. Результат: девять убитых, 36 раненых при жёстком штурме, групповой суицид и безымянные могилы на окраине Выборга.

«Полетим с музыкой»

8 марта 1988 года. Ту-154 авиакомпании «Аэрофлот» выполняет привычный рейс по маршруту Иркутск — Курган — Ленинград. Позади — восемь часов полёта с промежуточной посадкой в Кургане. Всё идёт по плану, пока не приближается роковой для рейса час — 15:00.

В кабину пилотов заходит одна из бортпроводниц. Лицо посеревшее, в руке — записка: «Следовать в Англию (Лондон). Не снижаться. Иначе самолёт взорвём. Вы находитесь под нашим контролем», — такие указания дают командиру воздушного судна «просочившиеся» на борт террористы.

Впрочем, «просочиться» — не тот глагол. Захватчики прошли на посадку совершенно спокойно: ведь это были не кто иные, как «Семь Симеонов» — знаменитый иркутский джаз-бэнд, живой сувенир из Сибири. Те самые, о которых последние годы с умилением писали газеты: «Семеро братьев Овечкиных с улицы Детской, что в одном из предместий Иркутска, дарят людям хорошее настроение. И этим они счастливы».

— Смотри, Овечкины! Овечкины! С музыкой полетим! — пронеслось по рядам самолёта при посадке. Семья разместилась в хвостовой части с ручной кладью и инструментами.

Позже Мария Александровна, одна из выживших пассажиров: вспомнит: музыканты пришли не из накопителя, как все остальные, а значит, проходили досмотр отдельно — он был довольно беглым. Когда футляр контрабаса не уместился в рентгеноскоп, сотрудница досмотра доверительно махнула рукой:

— Ладно, проходите уже, артисты.

Именно там, в футляре, Овечкины прятали оружие: два обреза, патроны и три самодельные бомбы.

Мать семейства невозможно было ни в чём заподозрить. На досмотре Овечкину даже поздравили с Международным женским днём — всё-таки титулованная мать-героиня.

Жизнь за картофелину

Прочтите «Ленин» наоборот – получите одно из популярных «идейных» советских женских имён. Раннее детство Нинель Овечкиной, урождённой Ершовой, пришлось на конец 1930-х — начало 1940-х. Тогда в Иркутскую губернию пришёл голод: вместо хлеба ели лебеду и крапиву.

За пару колосков, тайно срезанных на колхозном поле, действительно можно было получить лагерный срок. Но матери Нинель повезло ещё меньше. Женщина в одиночку растила пятерых детей, их отец отправился на фронт. От голода она решилась украсть замороженную картофелину с поля — и за это была застрелена подвыпившим сторожем.

Пятилетняя Нинель вместе с братьями и сёстрами попала в детдом. Вернувшийся с войны Сергей Ершов забрал дочь к себе, в новую семью, но девочке не удалось найти общий язык с мачехой. Проблемного ребёнка отправили обратно. Лишь в 15 лет Нинель окончательно покинула казённое учреждение — её удочерила семья родного дяди. 

В 18 лет девушка вышла замуж за шофёра Дмитрия Овечкина. Молодая семья получила от исполкома небольшой дом с огородом в 8 соток — здесь, в этой скромной избушке на улице Детской, один за другим рождались и подрастали Овечкины-младшие. Ещё в стенах детдома Нинель твёрдо решила: семья у неё будет большая и крепкая, а детей — столько, сколько Бог даст. И Бог дал ей 11 ребятишек, не считая умершей во младенчестве девочки.

Так продолжалось годами, пока старшие мальчишки не повзрослели. В 1984 году Дмитрий-младший и Василий вышибли ствол из рук у пьяного отца и сильно его избили. Через пару дней мужчина скончался. Суд расценил действия парней как вынужденную самооборону, и дело закрыли.

 «Мы – артисты. А вы нас унизили»

С этого момента главой в доме и основной добытчицей стала Нинель Сергеевна. Хотя, по сути, так было с самого начала. Она отличалась железным характером, не выносила праздности, поэтому каждый из детей был занят делом — кто по дому, кто по огороду. Нинель бросала все силы на заработок и следовала усвоенному в детстве правилу: «Выжить, несмотря ни на что».   Женщина работала продавцом в ликёро-водочном магазине, а после принятия «сухого закона», торговала водкой в собственном дворе. Делала сахарные леденцы на палочке и продавала. Не стеснялась обивать пороги обкома с жалобами: «Нам не на что жить!».

Татьяна Зырянова, преподаватель Иркутского госуниверситета и бывшая редактор Восточно-Сибирской студии кинохроники, вспоминала, что Нинель Овечкина при встрече показалась ей тяжёлым человеком. Зырянова со съёмочной группой пришли к Овечкиным домой — снимать документальный фильм о сибирских самородках, джазистах, которые в свободное от учёбы, работы и музыки время ухаживают за скотиной и возятся на грядках.

Мать семейства сразу выставила документалистам требования: «Оплатите мне вставные зубы. Увеличьте гонорар». А после выхода документалки выразила недовольство: «Мы – артисты, а вы нас унизили, показали крестьянами…».

«Отара» Овечкиных. Сыновья и дочки

Именно Зырянова, по сути, и открыла Овечкиных широкой публике. Она увидела мальчишек на одном из смотров художественной самодеятельности. «Жуткий застой, тоска, вдруг на одном из смотров самодеятельности вижу семерых братьев, творящих джаз! Девятилетний Миша — на маленьком тромбоне, купленном в цирке лилипутов, пятилетний Сережка — на крохотном банджо! Я сразу сказала себе: «Снимать немедленно!»», — рассказывала Татьяна.

По сути, настоящими звёздами ансамбля были только Миша — он виртуозно владел тромбоном, пианист Игорь с идеальным слухом и маленький Серёжа с детской непосредственностью и безмерным обаянием.

Ровесники называли Овечкиных «отарой» — за то, что те держались вместе, и делали всё сообща. Каково же было их удивление, когда «отара» превратилась в семейный джаз-бэнд! Он сформировался в начале 1982 года и получил название в честь русской народной сказки «Семь Симеонов». Герои этой истории — семеро братьев-близнецов — покорили царя своей удалью и профессионализмом: каждый был мастером в своём деле.

Но что насчёт девочек-сестёр? Они не играли решающей роли ни в ансамбле, ни в семье. Здесь царил культ мужчин — всё лучшее доставалось братьям, в том числе и право заниматься в кружках. Девочки должны были выполнять домашние дела. Из всех сестёр Овечкиных какое-то отношение к музыкальной деятельности имела лишь Ольга: она ездила с братьями на гастроли и была поваром, гримёром и костюмером.

«Семь Симеонов» быстро прославились. В 1984 году они дебютировали на сцене Гнесинского училища, после чего начали выигрывать конкурс за конкурсом. О них сняли документальный фильм с подачи Татьяны Зыряновой, их стали приглашать на концерты по всей стране, об ансамбле писали в газетах. Но по-настоящему триумфальным годом стал 1985-й, когда ребята представили Иркутскую область на фестивале «Джаз-85» в Тбилиси.

После этого Овечкины были буквально обласканы властями. Им выделили две трёхкомнатные квартиры в Иркутске; Василия, Дмитрия и Игоря приняли в Гнесинское училище — сразу на третий курс, выделили им полную стипендию, поселили в Москве… Казалось, что полунищая деревенская жизнь осталась позади.

Цветы в японских туалетах

Но вскоре что-то пошло не так. То ли «Симеоны»-старшие ожидали от Гнесинки большего, то ли были расстроены разлукой с семьёй, то ли заболели звёздной болезнью, но прилежных студентов из них не вышло. Они прогуливали лекции, занимались нехотя, и в конце концов, отчислились из московского вуза по собственному желанию.

— Здесь учить некому, — с презрением заявил Василий преподавателям. — Наше место в Амстердаме.

После этого троица вернулась в Иркутск. В том же году «Семь Симеонов» рассорились и расторгли сотрудничество со своими художественными руководителями, Борисом Крюковым и Владимиром Романенко. Но, вопреки ожиданиям, новых интересных предложений не поступало. Овечкины мечтали о крупных гонорарах, но давать коммерческие концерты им не разрешали.

Ансамбль пригласили выступить в Канадзаве, городе-побратиме Иркутска. Гостиница «Жемчужина Азии», реклама на улицах, изобилие в магазинах, ухоженные парки, — всё это показалось сибирякам неслыханной роскошью. Первой мыслью было — остаться любой ценой. Олег предложил поехать в Токио и попросить убежища в американском посольстве. Но вовремя вспомнил о матери и сёстрах.

— Мам, представляешь, у них там везде цветы, – восторженно рассказывал Серёжка после возвращения домой. — Даже в туалетах!

— Нам, наверное, лучше уехать, — предложил кто-то из «Симеонов». Нинель отреагировала категорично:

— Уезжать – так всем вместе, умирать – тоже.

«Другие пассажиры? Мы о них не думали»

Кто именно придумал экстремальный план побега, неизвестно, но за него проголосовали на семейном совете, и идея была принята единогласно. Только старшая дочь Людмила в голосовании и всём последующем не участвовала — она к тому времени уже вышла замуж и жила отдельно. 

Началась подготовка. Нинель купила на чёрном рынке охотничьи ружья 16-го калибра — из них сделали обрезы. Сыновья соорудили и испытали на пустыре «черновое» взрывное устройство. Порох, резьбу, заглушки — всё это раздобыли у знакомых: что-то отдали за бутылку водки, что-то — за пару десятков рублей.

Легальная эмиграция не рассматривалась — на тот момент покинуть СССР без специальной визы было невозможно. Заграница была доступна лишь участникам международных делегаций, светилам науки и культуры, а также командировочным — обычно всего на несколько дней. Да и тех, в основном, возили в страны соцлагеря: не совсем то, о чём мечтали новоиспечённые звёзды.

При этом почти всегда гибли посторонние люди: бортпроводники, члены экипажа, другие пассажиры. В 1973 году произошла катастрофа в небе над Читой: террориста, требовавшего взять курс на Китай, не успели обезвредить, и он взорвал самодельную бомбу. Погиб 81 человек.

Овечкины не могли всего этого не знать, но по-настоящему их пугало совсем другое.

«Абсурд в том, что страх перед ОВИРом, который наверняка им откажет в визах, страх перед возможными последствиями после такого отказа был у Овечкиных сильнее страха расплаты за вооружённый захват самолёта», — отмечали авторы документального фильма «Жили-были Семь Симеонов» 1989 года, вышедшего уже после трагедии.

Что же касается «сопутствующих» жертв. «Другие пассажиры? Да как-то не думали мы о них», — в замешательстве скажет Ольга Овечкина. Позже, на суде. Её брат Игорь тоже признается: сотня ни в чём не повинных людей, которым предстояло лететь тем же рейсом, в семейных разговорах не упоминалась. 

Прорыв или подрыв: последний час полёта

15:01. бортпроводнице Ирине Васильевой, раздающей обеды, кладут на поднос записку. Она адресована командиру Валентину Куприянову. Развернув её, женщина растерянно улыбается: «Это что, шутка?».

Но Овечкины не шутят. В тот момент, когда самолёт берёт курс на Ленинград, они уже держат оружие наготове. Поднявшись с мест, Василий и Дмитрий наставляют обрезы на соседей по салону и кричат: «Всем оставаться на местах!».

Старшие Овечкины играют желваками, младшие заметно нервничают. У девочек на лице выражение обречённости. Хладнокровие сохраняет только Нинель. Она сидит в окружении детей — спокойная, нарядная, величественная, как королева. Её личный план беспроигрышный. В случае неудачи мать прикажет Дмитрию убить её и старших детей, а затем покончить с собой.

15:15. Командир докладывает обстановку. Действиями экипажа начинают управлять с земли. Отдаётся распоряжение: «Пока тяните время». 

Захватчикам передают, что добраться до Лондона невозможно — топлива осталось только на 1,5 часа. Хватит до Ленинграда. Если Лондон отпадает, Овечкиных устраивает Финляндия.  

15:30. С земли поступает приказ: посадить самолёт на запасной аэродром Вещево, на тот момент он был воинской частью, в районе Выборга. Командир в замешательстве — что, если захватчики поймут, что их всё-таки оставляют на родной земле? Взорвать бомбу в воздухе или уже при посадке — дело нескольких секунд. Самолёт сбрасывает скорость, чтобы создать имитацию более длительного полёта, якобы в Финляндию.

15:45. Борт разворачивается на 180 градусов, чтобы сесть в Вещево. Овечкины, заподозрив неладное, впадают в истерику: «Почему повернули?! Мы сейчас всех взорвём!». Однако бортпроводнице Тамаре Жаркой удаётся временно успокоить ребят: «Это маневр. Летим в Финляндию, сядем в аэропорту Котка, дозаправимся и полетим в Лондон». Она дружелюбно улыбается террористам, вежливо разговаривает и даже предлагает воду.

Другие бортпроводники по громкой связи объявляют пассажирам, что самолёт захвачен и по требованию преступников готовится пересечь границу.

16:05. Посадка в Вещево.

Это не Финляндия. Первая жертва

Сидевшая у окна Ольга Овечкина первой поняла, что внизу не Котка. При посадке она увидела солдат, оцепивших взлётно-посадочную полосу.

— Это советский! Советский аэродром! — закричала Ольга. Братья отреагировали моментально. Василий и Дмитрий приказали пассажирам оставаться на местах, Игорь пошёл к кабине экипажа и грубо потребовал открыть дверь. На отказ ответил своеобразно: вынул изо рта жевательную резинку и залепил ею глазок в двери.

15 минут спустя к нему вышел бортинженер Иннокентий Ступаков — ему было поручено вести переговоры от лица экипажа. Он сообщил Игорю, что самолёт должны заправить и осмотреть на техническую исправность. После этого Овечкины перестали церемониться и взяли в заложники Тамару Жаркую, силой усадив её на тот же ряд, где сидели сами.

Игорь продолжил переговоры. В частности, потребовал убрать солдат с полосы, и их, после передачи информации в центр организации воздушного движения, действительно увели. Его манера общения поразила бортпроводницу Ирину Васильеву, по её словам, все угрозы от парня звучали как будто не всерьёз:

Пока шла заправка, на поле прибыла оперативная группа из Выборга. В неё вошли сотрудники спецподразделения ППС милиции ГУВД Леноблисполкома, офицеры и сержанты милиции из ГОВД Выборга. Всех собрали в спешке, буквально выдернув из дома в праздничный день.

Ни одно из подразделений не предназначалось и не было толком подготовлено для такого рода операций. Позже выяснится, что для всех сотрудников это был первый подобный случай.

Овечкины сперва не заметили, как группа захвата подбежала к самолёту — они приблизились со стороны носа и хвоста, чтобы их не было видно в иллюминаторы. Первые шесть человек по стремянке забрались через форточку в кабину, где экипаж помог им надеть бронежилеты и защитные каски. Ещё несколько милиционеров забрались через багажный отсек. Увы, захватчики всё прекрасно слышали и быстро поняли, что на борту посторонние.

Игорь и Василий начали ломиться в кабину пилотов, безуспешно пиная бронированную дверь. В это время Дмитрий Овечкин повернулся к Тамаре и без слов выстрелил ей в голову — девушка упала и осталась лежать в проходе.

«Не буду сидеть в советской тюрьме»

В 19:10 самолёт двинулся по взлётно-посадочной полосе. Это было сигналом к началу штурма. Дверь в кабину пилотов приоткрылась, и милиционеры начали стрелять по братьям. Попасть в Овечкиных не удалось, вместо этого пули рикошётом ранили самих стрелявших и задели нескольких пассажиров в первом классе.

Паника, крики. «Окружены!» — слышится в хвосте самолёта. Понимая, что терять уже нечего, Овечкины сбиваются в кучу и решают умереть вместе, в один момент, взорвав бомбу. Правда, Игорь к тому моменту уже не хочет расставаться с жизнью. Он изменяет семейному плану, убегает и прячется в уборной.

Остальные братья поджигают футляр от контрабаса. Взрыв самодельного взрывного устройства оказался недостаточно мощным — Овечкины уцелели. Но что-то загорелось, по салону пополз едкий дым. Кто-то из пассажиров в панике разбил окно, и из-за свежего воздуха огонь вспыхнул ещё сильнее. Начался пожар.

Пилоты по громкой связи попросили всех, у кого есть медицинское образование, помочь пострадавшим. «Я, как один из немногих медиков в самолёте, бросилась к детям и получила от одного из Овечкиных страшный удар прикладом. Изо рта как камешки посыпались зубы», — вспоминает одна из пассажирок.

Когда пламя поползло по рядам, люди сорвались с мест. Толпа кинулась к аварийному выходу.

«Жертв можно было бы избежать»: развязка

В это время пассажиры начали выпрыгивать через аварийный выход. Трапа у самолёта не было, и многие приземлялись с шестиметровой высоты прямо на бетон, ломая руки и ноги. Внизу их встречали военные из того самого, ранее отведённого оцепления. Они ни с кем особо не церемонились: хватали людей, оттаскивали в сторону. Тех, кто вызывал подозрение, клали лицом вниз, заковывали в наручники, били дубинками.

Позже эксперты признают, что группа захвата действовала непрофессионально. По словам Олега Балашова, полковника группы «А» КГБ СССР (Группы «Альфа»), штурм должен был проводиться его подразделением: «Амбициозные руководители МВД решили провести операцию самостоятельно. Убеждён, если бы нас дождались, этих жертв удалось бы избежать». Однако, когда «Альфа» прибыла на место, самолёт уже догорал. В ходе теракта погибли четверо, не считая Овечкиных, стюардесса Тамара Жаркая была застрелена, ещё трое пассажиров задохнулись в дыму.

Но вернёмся к эвакуации. Как рассказывал штурман Виталий Кравченко, для части пассажиров она всё же прошла не так травматично. Многие съезжали вниз по специальным желобам. Внизу мужчин брали под прицел автомата, женщин и детей уводили в автобусы. И едва ли не первой съехала по этому жёлобу, а затем села в автобус Ольга Овечкина.

Одной из пассажирок повезло меньше. Она упала на копчик, получила по спине дубинкой от солдат и на какое-то время её оставили лежать без пальто на мартовском снегу. В конце концов, женщину доставили в больницу с переломом позвоночника и воспалением лёгких.

Но даже оправившись от травм, она ещё долго не могла избавиться от жутких видений. Перед глазами стояли две картины: оседающая на пол после выстрела Тамара Жаркая, отутюженная синяя униформа «Аэрофлота», чернеющая от крови… И тело Нинель Овечкиной в некрасиво задравшемся платье, с грязными резинками на дорогих чулках. 

Эпилог

«А семи Симеонам царь дал волю по всему царству-государству жить да поживать привольно, торговать беспошлинно, владеть землей жалованной безобидно; всякими ласками обласкал и домой отпустил с казной на разживу», — так заканчивается всем известная народная сказка. «Симеонам» из Иркутска достался другой финал.

17-летний Игорь был приговорён к восьми годам колонии. 28-летняя Ольга — к шести. В ходе следствия оказалось, что она была беременна. Дочь Лариса родилась уже за решёткой. Оба — и сестра, и брат — вышли на свободу досрочно, но не дожили до преклонного возраста. Игорь какое-то время выступал в ресторанах, однако попал в криминальную компанию, получил новый срок и был убит в 1999 году сокамерником. Ольгу в 2004 году до смерти избил пьяный сожитель.

Сергей — тот самый «маленький Серёжка с банджо» — после захвата самолёта жил с пулей в бедре. Музыкантом он так и не стал. В 2000-х у него тоже были проблемы с законом. Умер в 2009-м, обстоятельства смерти неизвестны.

Михаил Овечкин смог добиться успехов на поприще джаза: он переехал в Питер, поступил в СПбГик, играл в коллективе Spb. Stompers известного музыканта Валерия Заварина, Nord-West Jazz Band и других группах. В 2012 году, после перенесённого инсульта, стал инвалидом, позже попал в хоспис.

Татьяна вышла замуж, сменила фамилию, родила дочь, дала несколько интервью для документальных фильмов. 

Ульяна, которой на момент захвата было 10 лет, в зрелом возрасте стала выпивать и пыталась покончить с собой.

Остальные Овечкины — Нинель, Василий, Олег, Александр, Дмитрий — были похоронены в немаркированных могилах с номерами в Выборге, сразу после теракта. Стоял 1988-й. Через три года границы бывшего СССР были открыты. 

В оформлении материала использованы публикации газеты «Известия», фото семьи Овечкиных из Википедии, фото из Ленинградского областного государственного архива в Выборге. Коллаж Александра Сербиненко