Анкета соведущей подкаста «Никакого правильно» Ксении Красильниковой для проекта «Быть родителем» 

Сколько раз в день перед вашими глазами проносятся картинки катастроф с участием ребёнка? Падения. Травмы. Неудачи. Провалы. И всё это кружится в голове адской каруселью? Вы не одни!  

«Я боюсь всего», — говорит героиня нашего проекта «Быть родителем». 

И именно за это — за честность наотмашь — мы её и любим. И пригласили её поговорить о том, какие воспитательных принципов она придерживается — и когда от них отступает (спойлер: когда сын заставляет её это сделать). 

Знакомьтесь с новой анкетой в «Быть родителем», делитесь своими впечатлениями и конечно, не забывайте писать нам о том, каких гостей и гостий нам позвать ещё. 

Ксения Красильникова, авторка книги «Не просто устала», соосновательница проекта «Никакого правильно»

Я разрешаю своему сыну разные эмоции. Стараюсь — всё ещё, кажется, плохо выходит — практиковать активное слушание, помогая ему эти эмоции обозначить и как-то с ними обойтись. 

Я разрешаю быть собой, быть неидеальным. Объясняю, что не существует такого понятия, как «хороший мальчик».

Разрешаю, честно говоря, довольно много привередничать. Разрешаю смотреть в экраны долгое время. Разрешаю не заморачиваться насчет академической успеваемости, потому что мне на неё пофиг. 

И, наверное, я вообще в целом разрешающая мама. Во многом потому, что у меня нет ресурса на то, чтобы больше контролировать и больше вступать в какие-то спорные потенциально конфликтные ситуации.

Я запрещаю… Я стараюсь запрещать нарушать правила, которые у нас есть — я очень не люблю, когда нарушаются наши договорённости.

У меня с этим проблема. Но это такая проблема справедливая. Другой вопрос, что, к сожалению, мой сын может меня прогнуть всё равно. Я ему говорю, это наша договорённость, мы не можем её нарушить. Но он из меня вытаскивает то, что ему нужно. И это одно из больших несовершенств моего родительства. Потому что, опять же, я иду по пути наименьшего сопротивления обычно. Но стараюсь запрещать нарушать правила, которые у нас есть и о которых мы договорились. 

Я горжусь тем, что у меня такой сын, и я поучаствовала в его производстве на свет. 

У меня очень много экзистенциальных вопросов к деторождению как таковому. И если бы я сейчас принимала бы это решение, рожать ли ребёнка на планету Земля, оно было бы куда более сложным, чем 9 лет назад, когда я вступала в беременность. 

Но чувак получился отличный, совершенно замечательный, вызывающий действительно массу гордости. И он явно относится к высокочувствительным, гиперэмпатичным людям, что одновременно его проклятие, и суперсила. И этим я, честно говоря, тоже горжусь. Но это произошло, кажется, без моего участия непосредственно. Ну, или это произошло с моим участием, но я не знаю, в чём оно выражалось. 

Так или иначе, чувак невыразимо добрый и любящий. Умный, смешной, ну и самый красивый ребёнок планеты. Время идёт, а я так же не могу от него оторвать глаз.

Я боюсь всего. Я тревожная запеканка, тревожное кольцо и тревожный сырок. Мой сын, в принципе, тоже. Если я начинаю думать о миллионе опасностей, которые поджидают всех людей, но маленьких людей особенно, на каждом шагу, то эта ситуация неприятная. 

Катастрофизация — мое второе имя. И это то, что подкладывает в копилку экзистенциальных вопросов довольно существенный камешек. Потому что я боюсь самого отсутствия контроля.

И когда ты создаёшь кого-то, кого ты любишь и ценишь больше всего на свете, то подобное отсутствие контроля ужасно мучительно. Поэтому, честно говоря, я пытаюсь с этой тревогой работать, замечая её, осознавая. Иногда она более сильная, иногда вполне терпимая. Но так или иначе, всего боюсь. Не хочется даже называть все эти вещи и перечислять их.

Я лучше всего умею хохотать и шутить. И отвечать на какие-то смешные вопросы.

Я хуже всего справляюсь с родительством как таковым, но справляюсь в той мере, в которой могу себе это позволить. Я регулярно себе повторяю, что, наверное, можно было бы лучше, но я такова, какова я есть, и жизнь такова, какова она есть. 

Меня очень заботит тот факт, что жизненный уклад сам по себе вызывает у моего сына неизбежное страдание, и я ничего не могу сделать. Думаю, что я с этим справляюсь, возможно, хуже всего. Мне становится больно тогда, он мне говорит, что ему тоже больно, что он грустит, и что он хотел бы, чтобы жизнь выглядела иначе.

Стыжусь всего. Стыд мое второе имя.  Конечно, каких-то вспышек ярости, когда я повышаю голос, потому что очень устала и больше не могу. Стыжусь того, что я могу сидеть на диване, пока сынок смотрит телевизор вместо того, чтобы играть в игры. 

Я злюсь, когда нарушают договоренности. Страдания, истерики, требования, вопли, крики, слёзы и всякие неприятные другие манипуляции — вот это у меня вызывает злость, с которой я стараюсь как-то обходиться. Первый, второй, третий, возможно, десятый раз. А на условный 11-й начинаю уже орать. 

Я смирилась с тем, что невозможно прожить детство ребенка без насилия со стороны родителей, если мы насилие определяем как очень широкий набор действий, который в частности входит, например, то, что я включаю голос, вот я с этим смирилась. 

Я иногда притворяюсь, что мне интересно то, что говорит мой ребёнок, когда мне на самом деле неинтересно. Про игрушки и мультики, про что-то такое ещё детское, потому что я не фанатка этого всего.

Конечно, завидую тем, у кого полная семья. В принципе, на этом можно остановиться. Ещё, конечно, я завидую тем, кто умеет быть более вовлечённым во всякие разные активности. Это то, что мне совсем не удается. 

У нас жизнь устроена определенным образом, довольно сложным. И мой сын живет на две страны, и с папой он тоже проводит достаточное количество времени. Но быть единственным родителем не просто с полноценной работой, а работой с огромной ответственностью, огромным числом задач, и родителем, который хочет ещё жить своей жизнью, и не собирается стареть, это сложно. 

Особенно, когда ребенок высокочувствительный и вообще не самый простой в обращении. Я даю много внимания и заботы.

Очень хочу научиться работать с гневом таким образом, чтобы он в минимальном количестве ситуаций пугал моего ребёнка. Не то чтобы это происходит часто. Кажется, я иногда отправляюсь. Я знаю все техники и стараюсь их использовать. Но, конечно, было бы классно, если бы это получалось лучше.