|
Интервью с Михаилом Хачатуровым — переводчиком и исследователем европейского комикса
Представьте: входите вы в комнату своего подростка, а он там… читает комиксы! А-а-а! Бум! Шварк! Бдыщ!
Но если серьезно, увлечение детей комиксами и правда беспокоит некоторых родителей, которые считают, что никакой пользы от этих «весёлых картинок» нет. Потому что кажется, что раз там сплошные рисунки и мало текста, они только развлекают ребёнка, но не дают ему никакой духовной пищи.
На самом деле это не так. Комиксы — культурный феномен, который многие годы исследуют не только художники и эксперты по изобразительному искусству, но и нейропсихологи и лингвисты. Потому что эти самые «весёлые картинки» не так просты, как может показаться на первый взгляд.
О том, как развивались комиксы, что в них такого особенного, и чему могут научить родителей и детей, мы поговорили с Михаилом Хачатуровым — переводчиком и исследователем истории европейского комикса.
Этот разговор состоялся благодаря нашим коллегам из издательства «Ламинария», которое организовало интервью.
Когда началась история комикса?
Изобретателем метода принято считать швейцарского художника
Родольфа Тёпфера, который еще в 30-е годы XIX века начал публиковать
рисованные истории – такие, например, как «История господина Жабо» – с текстом под картинками.
Позднее, уже в 1850-х годах, такой формат использовал французский график Гюстав Доре — опять-таки с текстом над или под картинкой. Но это всё, конечно, предвосхищения.
Историю можно увести к первобытным временам.
Но комикс, как и любой индустриальный жанр, очень зависит от промышленности, развития технологий. Как кинематограф или звукозапись. Так и здесь – нужны производственные мощности, носитель, который будет доносить произведение до читателя.
Переворот произошел на рубеже XIX-XX веков, когда появилась массовая пресса. Раньше прессу читали лорды, депутаты, аристократия, а уже к концу XIX века её начали читать почти все.
Первой серией «нового формата» принято считать «The Yellow Kid» Ричарда Аутколта, появившуюся в Америке в самом конце XIX века. Вот там уже были «пузыри», ещё неряшливые, неаккуратные, но начало было положено.
Дальше всё просто – чем больше были тиражи газет и журналов, тем больше эти коротенькие истории вызывали интерес.
Однако тогда комикс ещё не был искусством, а скорее чем-то прикладным?
Если говорить о Европе, где комиксы, на мой взгляд, добились наибольшего разнообразия, те же баталии, что у нас сейчас, происходили в 50-х годах прошлого века.
Не все понимали, что комикс – не только инструмент развлечения, но и полноправный вид искусства. Многие тогда считали, что это для дураков, для тех, кто не умеет читать.
Отсюда и пошёл миф о том, что комиксы — для публики «попроще»?
На мой взгляд, миф идёт от самого термина. Comic – в переводе с английского «смешной». То есть комикс в массовом сознании – это всегда что-то смешное, а смешное считается не самым высоким жанром.
Когда и почему всё изменилось?
Уже до [Второй мировой] войны во франкоязычном мире стали появляться произведения, которые пользовались таким массовым успехом, что игнорировать их было нельзя.
«Приключения Тинтина» в 30-х годах прошлого века набирали по миллиону экземпляров в тиражах, то есть их читали все.
Правда, до Второй мировой это случай уникальный. Но после неё их стало много.
Французские искусствоведы признали комикс девятым видом искусства в списке, который ведется ещё с античных времен.
Восьмое занимают телевидение и радио. Французские комиксисты шутят: «Мы идём сразу за прогнозом погоды».
Но этого явно недостаточно для того, чтобы поборники нравственности убедились, что комикс может приносить пользу?
После войны феномен стали исследовать учёные. И тут выяснилось, что если человек с детства читал комиксы, у него одинаково быстро и одновременно работают оба полушария. Одно воспринимает изображение, а другое – текст.
Те, кто на комиксы попали во взрослом возрасте, говорили: я не понимаю, как быть: «Сначала читать текст или смотреть картинки? Я не могу это делать одновременно».
Такая же проблема у кино с субтитрами?
Совершенно верно. Поскольку во франкоязычных странах комиксы читали абсолютно все, там таких проблем не возникает.
Уже в более позднее время ученые выяснили, что дети, которые читали много комиксов в детстве, начинают читать много книжек — у них дома большие библиотеки.
А ещё комиксы помогают расширять словарный запас и развивают общую эрудицию: доля редких слов в них выше, чем в среднестатистической книге для детей и подростков.
То есть комиксы и книги – это ни в коем случае не конкуренты, они взаимодополняют друг друга.
Но комиксы тоже бывают разного качества.
Конечно, есть очень много ерунды, плохонького, слабенького. Но в большей степени это касается американского комикса, который быстро ушёл в линию супергероики. Там накручивается одно и то же по пятьдесят раз, только меняется главный персонаж.
Красное у него будет трико, зелёное, жёлтое, синее, чёрное, – какое угодно, но суть остается та же: он, обладая какой-то суперспособностью или деньгами, борется с плохими парнями.
А франко-бельгийское направление сразу начало развиваться в сторону семейного чтения. То есть серии книг, которые могут быть одинаково интересны всем: и детям, и родителям, и родителям родителей. Недаром лозунгом журнала «Тинтин» после войны было: «Детям от семи до семидесяти семи».
Дети оценят одно, взрослые – другое. То же самое говорил Леонид Гайдай, когда рассказывал, как он продумывал свои фильмы. Он знал, где будет смеяться ребенок, где – подросток, где – взрослый, где – люди чуть более образованные, где – чуть менее. Всё должно быть учтено.
Так появляются шедевры, которые смотрятся или читаются десятилетиями.
Французская серия «Якари» – это семейное или детское чтение?
Семейное, но на более ранний возраст. Если «Тинтин» или «Приключения Спиру и Фантазио» рассчитаны на детей от семи лет, то Якари можно читать и с четырёх. Там истории линейные, довольно простые, но это сделано специально: это фактически научно-популярная серия. Его авторы – и Жоб, и Дериб – были большими сторонниками бережного отношения к природе. И в каждом томике «Якари» в центре какое-то животное, причём не обязательно сухопутное.
В процессе чтения дети и родители знакомятся с его образом жизни, биологией, особенностями поведения.
Они раскрываются через способность маленького индейца разговаривать со зверями. Это дает возможность читателю через комикс узнавать, чем живёт то или иное животное, чего боится, на кого охотится. Там же есть и медведи, и косатки, – далеко не самые милые и пушистые. Но этим автор показывает, что все животные имеют право на существование.
А что интересно для взрослого?
Во-первых, далеко не все взрослые знают, как, например, бобры строят плотины. А во-вторых, – эстетическое удовольствие, замечательный рисунок выдающегося графика Дериба. Можно просто листать, и это уже приятно.
Удивительно, что первый альбом о Якари появился еще в 70-х, а серия до сих пор издается.
На сегодня издано 42 альбома. «Якари» популярен во всем франкоязычном мире, и не только. В Португалии, например, это одна из топовых серий. Об этом можно судить по тому, что ранние тома постоянно переиздаются. Правда, сейчас работает уже другой сценарист. Жоб умер в октябре прошлого года в очень почтенном возрасте – около 100 лет.
Колорист, который раскрашивает картинки, тоже другой. А в течение 40 лет они делали «Якари» втроем: Андре Жобен, который стал Жобом, Дериб и его жена Доминик.
Как был придуман герой — индейский мальчик Якари?
Дериб придумал персонажа еще в 63-м году, когда был, по сути, тинейджером. Он очень любил вестерны, индейскую тему и много рисовал. Так появился герой — маленький индеец. Дериб дал ему имя Якари. Тогда он даже не знал, что оно значит, где-то увидел, и оно ему понравилось.
Потом уже нашли пятьсот вариантов перевода и специалисты, и фанаты. Выяснилось, что «якари» значит «тот, кто действует». Позже, начав работать комиксистом в журнале для школьников «Жаба в очках», издаваемом Жобеном, Дериб вспомнил о маленьком индейце. И с 69-го года в журнале начали выходить маленькие истории о нём. А первый альбом вышел только в 1973-м.
В России сейчас часто можно встретить не просто развлекательные, а именно обучающие комиксы – в рабочих тетрадях, в учебниках, отдельные пособия для детей, которые учатся читать. В Европе это направление, наверное, тоже появилось гораздо раньше?
Совершенно верно. Но и у нас оно тоже существовало. Собственно, я с этого и начал свое знакомство с комиксами. Я учился в спецшколе, и элементы французской грамматики и произношения объяснялись с помощью комикса, где главным героем выступал пес Пиф, герой известной французской серии. Он был и на обложке учебника для второго класса.
Разумеется, и в Европе, и у нас в дидактических материалах нередко используются комиксы. Это универсальный язык. Ребёнок учится рисовать раньше, чем писать или читать. Это первый совершенно естественный язык. Об этом, кстати, говорят многие комиксисты.
Универсальный язык образов, с помощью которого ребёнок легче воспринимает информацию?
Абсолютно. Сейчас, например, бум научно-популярных комиксов. Не только в России. Их выходит огромное количество и в Европе. И они с большей или меньшей степенью развлекательности рассказывают порой об очень серьёзных вещах. О насекомых, морских животных, об анатомии, о чём угодно. Задача таких комиксов не в том, чтобы научить, а в том, чтобы заинтересовать.
Взять того же «Якари». Сто человек просто прочитают, а троим станет интересно, кто такие косатки. И они будут просить родителей: дайте мне ещё почитать про китов. Кому-то понравится медведь. И так, постепенно, дети начнут втягиваться в биологию, интересоваться ею. И кто-то станет биологом, потому что в детстве читал комиксы про Якари.
Интересное по теме
